Мария Тереза ​​Андруэтто: Две новые книги посвящены искусству повествования и литературной практике.

Две новые книги, которые только что вышли в свет под авторством учительницы, рассказчицы и поэтессы из Кордовы Марии Терезы Андруэтто (1954), словно ведут диалог друг с другом, создавая чрезвычайно привлекательный эффект для любого неутомимого читателя, одного из тех, кто никогда не перестает двигаться: эффект изложения теории , которая затем, в последующем тексте, применяется на практике .

А именно: «Искусство повествования» (Fondo de Cultura Económica) демонстрирует множество ценных идей и сложных концепций о литературе, чтении и письме (мы можем рассматривать это как теорию), в то время как текст под названием «Как будто они были баснями » (Random House) представляет нашему взору ряд реальных историй — фактов в их максимальном великолепии, — но которые, кажется, достигают в своем развитии вершины, размытой или, по-видимому, нереальной из-за характера/духа событий, о которых идет речь, литературного (то есть: декантации того, что мы говорим по отношению к практике).

Литература как деятельность, которая стремится к повседневному превосходству и всегда сосредоточена на будущем , является одной из тех дисциплин, которая всегда размышляет о себе/ставит под сомнение себя.

И в этом смысле, в смысле самовосприятия, самоанализа и осознанного внимания к собственной задаче , Андруэтто уже давно демонстрирует свою двойственную натуру: делая и размышляя о том, что делаешь ; пишу и задаюсь вопросом (прежде всего) как — почему и для кого — осуществляется письмо; читаю и размышляю о способах, которыми осуществляется это прочтение; вмешиваюсь в свое время и задаюсь вопросом, кто находится по другую сторону.

Политический характер этой двойной задачи, которую разрабатывает Андруэтто , в широком смысле слова, не ограничивающийся партией, а в большей степени индивидуумом и его действиями в полисе XXI века (на улицах, но также и в Интернете), неоспорим, устойчив и отличается удивительной настойчивостью.

Нарратив — это тело, которое растет повсюду и всегда добавляет новые формы и слои смысла, чтобы расширить свой охват. Но нарратив — это также тело, которое мутирует, трансвеститирует и развивается с течением времени («это всегда сегодня», — сказал Густаво Черати) и ростом технологий, которые влияют на восприятие новых поколений.

Вот почему размышление о природе и многообразии повествования как сущности является трудной задачей , которую необходимо выполнять постоянно. Именно с этой позиции (то есть, что в этом нет окончательной истины) Искусство повествования раскрывает различные аспекты, которые повествование должно подвергать сомнению и переосмысливать.

Андруэтто продвигается блоками: повествование и тело, повествование и память, повествование и язык, повествование и женщины, повествование и школа, повествование и перевод, повествование и территория, повествование и детство и другие.

В каждой из этих глав, которые представляют собой тексты, написанные для совершенно разных случаев, а теперь объединенные вместе, чтобы достичь связности, автор движется вперед от отклонений .

Что это значит? Что нет прямой линии, чтобы ясно созерцать неуловимую природу повествования ; что нужно идти назад (через историю), вбок (смотреть на современников и классиков), вверх (расширять канон), вперед (заглядывать в грядущие дни). И все это происходит на странице прозы, которая варьируется от дидактической до строгой, не теряя при этом своего очарования.

Андруэтто пишет на странице 165, размышляя о путешествии, которое он совершает в этой книге: « Изобретение — это потенциальный акт сопротивления, определенная степень свободы от машины власти. Именно это делают великие художники, и иногда даже люди делают это самыми неожиданными способами, чтобы могло произойти немыслимое, чтобы услышать что-то большее, чем то, что мы уже знаем. Хорошие книги не отвечают мировому вкусу, а писатель — это не усредненный термин для совести страны, а скорее тот, кто пытается смотреть на свои творения без стыда и предубеждений, и кто, глядя на то, что есть, иногда заставляет нас видеть то, чего мы не хотели бы видеть».

Кинорежиссер Андрей Тарковский сказал: «Меня больше всего интересует готовность человека служить чему-то высшему, его отказ подчиняться». И именно эти слова Андуретто берет и делает своими, чтобы завершить первый текст « Как будто они были баснями»: «Солдаты».

Возможно, это уместно, потому что это как-то суммирует импульс, который живет в этих историях, которые поднимают животрепещущий вопрос: можем ли мы, люди, стремиться к чему-то большему, чем то, что видимо, что осязаемо? Можем ли мы достичь некой бесконечности и необычайной значимости, когда смерть является нормой?

Альбер Камю, Вивиан Майер, Родольфо Уолш, афроаргентинцы, географические диалекты, Урсула К. Ле Гуин, Венсиана Депре, Джеймс Болдуин, фестиваль Мулита в Чако и другие имена/темы, которые циркулируют в этой книге и показывают, что великая история , те события, которые навсегда остаются отмеченными в эмоциональных альманахах эпохи и территории, построены на фундаменте микроисторий , которые часто остаются незамеченными, и только писатели спасают их из мусорного бака под названием забвение («Вкус, эстетика, даже основные способы приготовления блюда меняются со временем», стр. 100).

Таков подход автора: работать с краткостью, сочетать форму (тексты, не превышающие 5 страниц) и содержание (небольшие события, порождающие последующие большие мысли) в стиле, который можно назвать хроникой, но также добавлять пульс рассказчика и поэта, чтобы сделать эти моменты прошлого, недавние и далекие, прекрасным моментом чтения и размышления.

Таким образом, понятие «басня», которое появляется в названии, относится к тому остатку, к тому остатку мысли (или, возможно, «посланию»), который исходит из этих жизней, этих переживаний, о которых рассказывается: читатель вынужден по-другому думать об этом очень сложном настоящем, которое проживается .

На странице 151 в тексте под названием «Гуаска» Андруэтто пишет о поэте Франко Риверо: «Есть вещи, которые можно сказать на одном языке, но нельзя на другом, не потому, что этого не следует делать, а потому, что на языке первой эмоции чувства раскрываются по-другому и по-другому достигают сердца другой».

Андруэтто уже давно достигла и завоевала, книга за книгой, личный язык. Ее читатели (и молодые, и старые, поскольку ее карьера в детской литературе необычайна) знают это, и эти две книги подтверждают это. Настойчивость — один из самых мощных инструментов писателя. И Андруэтто знает, как им пользоваться.

Искусство рассказывания историй (Fondo de Cultura Económica) и «Как будто это были басни » (Random House) Марии Терезы Андруэтто.