FMM Sines: от мировой музыки до воинствующего монолога

Последние десять лет я с энтузиазмом участвовал в Всемирном музыкальном фестивале в Синише. Я всегда считал его редким праздником культурного многообразия, где музыка служила мостом между разными народами, историями и географическими регионами. Это было пространство неожиданных встреч, где язык звука заменял язык идеологического противостояния. В этом году я впервые решил бойкотировать фестиваль. Не потому, что я высокого мнения о себе или считаю, что моё отсутствие как-то повлияет на организацию. Я сделал это просто в знак личного протеста, в интимном жесте гражданского отказа. Я чувствовал, что участвую не в плюралистичном фестивале, а в идеологически закрытом мероприятии, где музыка стала фоном для определённого политического мировоззрения.

FMM всё больше становится площадкой для монохромного политического кураторства. Вместо того, чтобы отражать всю многогранность мировых голосов, фестиваль, похоже, стремится усилить лишь несколько голосов, неизменно придерживающихся одних и тех же идеологических позиций. Этот год особенно наглядно продемонстрировал этот сдвиг. Одним из самых знаковых моментов стали так называемые «дебаты» об иммиграции. Афиша мероприятия предлагала пространство для размышлений, но реальность оказалась иной. Все участники были единодушны практически во всём, разделяя одни и те же политические установки, одни и те же лозунги и одни и те же моральные установки. Была открыта поддержка массовой легализации иммигрантов, открытия границ и систематическая критика верховенства права, когда оно устанавливает ограничения или правила. Среди участников был известный исследователь ISCTE, часто публиковавшийся в прессе, который выделялся своей релятивизацией и даже романтизацией таких явлений, как незаконный захват жилья, возложение ответственности на государство и освобождение людей от ответственности за всё.

Но в настоящем споре должно быть столкновение идей. Должно быть место для уважительного несогласия, для множественности аргументов. Произошло нечто противоположное: череда монологов, подтверждающих друг друга, без противоречий, без интеллектуального напряжения, без подлинной открытости друг другу. Это был ритуал взаимного подтверждения, а не спор.

Другим примером этой доминирующей идеологической тенденции стала выставка «Balumuka!» Килуанджи Киа Хенды, ангольского художника, публично осудившего то, что он считает попыткой «нормализации колонизации». Хенда, конечно же, имеет право выражать свою точку зрения. Его историческая интерпретация имеет право на существование как с художественной, так и с личной точки зрения. Но проблема заключается в отсутствии других интерпретаций. Фестиваль не предоставляет места тем, кто думает иначе. Здесь нет ни африканских художников, ни учёных, которые хотели бы подчеркнуть позитивное наследие определённых португало-африканских культур, ни потомков португальцев, которые отстаивали бы критический взгляд на колониализм, не скатываясь при этом в мстительность или постоянные обвинения. Всё сводится к единому нарративу, в котором Португалия предстаёт абсолютным злодеем, прошлое – неисправимым бременем, а настоящее – ареной постоянной идеологической борьбы.

Ещё более тревожной была атмосфера во время концертов. В разные моменты организованные группы выкрикивали политические лозунги, часто используя мегафоны. Такие фразы, как «Долой расистскую полицию!», «Покончим с государством Израиль!» и «Мы не хотим фашистских политиков в нашей стране!», разносились по всей Замковой площади, нарушая дух единения, который должна была поддерживать музыка. Эти скандирования возникали не как спонтанное выражение народных эмоций, а как продуманные интервенции, вплетённые в стратегию идеологической агитации. Это была не яркая публика, а скорее шумный окоп.

Это поднимает фундаментальный вопрос: какой фестиваль нам нужен? Тот, который прославляет разнообразие, или тот, который его эксплуатирует? Тот, который принимает различные мировоззрения, или тот, который навязывает посетителям единый, недвусмысленный моральный, политический и идеологический нарратив? Синеш заслуживает праздника мировой музыки, а не демонстрации культурного радикализма, замаскированного под толерантность.

И есть этический аспект, который нельзя игнорировать: FMM также финансируется из государственных средств. Ежегодный бюджет составляет около 1,5 миллионов евро, большая часть которых покрывается из муниципального бюджета. Это означает, что фестиваль принадлежит всем гражданам, а не только идеологическому пузырю, возомнившему себя хозяином культурного ландшафта. В условиях бюджетных ограничений, трудностей с предоставлением базовых услуг и законных требований местного населения, вполне закономерно задаться вопросом, служат ли эти инвестиции интересам граждан или же лишь тешат эго и интересы гиперидеологизированной культурной элиты.

FMM, изначально объединявший нас через музыку, сегодня начинает разделять нас через политику. Ещё есть время вернуть его изначальный дух. Но для этого требуется смелость вновь обрести истинную плюралистичность — ту, которая слушает, уважает и принимает творческое напряжение между разными идеями. В противном случае фестиваль рискует стать неактуальным. Или, что ещё хуже, стать собственностью немногих, отказывающихся признавать мнение большинства.

В этом году я отсутствовал. Не из-за отсутствия интереса. Наоборот, я отсутствовал, потому что мне не всё равно.